Какие цели преследовали власти, создавая Национальную гвардию? Почему назрела необходимость реформы МВД? Какими полномочиями будет наделена новая структура? На эти и другие вопросы ведущему «Коммерсантъ FM» Анатолию Кузичеву ответила научный сотрудник Института проблем правоприменения при Европейском университете в Санкт-Петербурге, эксперт Комитета гражданских инициатив Мария Шклярук в рамках программы «Действующие лица».
«Рядовые сотрудники полиции бесконечно пишут бумажки и не заинтересованы в защите граждан»
Мария Шклярук о необходимости создания Нацгвардии: «Мы достаточно долго и много говорим о том, что правоохранительная система в стране сейчас неэффективна, причем неэффективна в любом смысле, какой можно вложить. Она неэффективна по защите прав граждан, потому что у нас очень мало оправдательных приговоров, и вообще, если вас задержали и начали привлекать к уголовной ответственности, у вас нет шансов практически на то, чтобы быть оправданным, даже если вы не виноваты. У нас огромный обвинительный уклон, у нас не очень высокое доверие к полиции или к судам, и вся система настолько забюрократизирована, что когда мы смотрим, как работают там рядовые сотрудники, впрочем, мы тоже видим, что они занимаются не прямыми функциями по охране общественного порядка, пресечению правонарушений, а они бесконечно пишут бумажки и совсем не заинтересованы в защите граждан. И казалось в последние годы, что, несмотря на то, что правоохранительная система — большой тормоз развития страны в целом, что ничего в плане реформы правоохранительных органов происходить не будет. Вот так и будет следующие три, пять, десять лет, мы будем жить с тем, что сейчас есть в правоохранительной системе, а она неэффективна. Когда начинаются даже такие реформы, как начались сейчас, это говорит о том, что власть в стране, президент, начали осознавать, что с правоохранительной системой надо что-то делать. Но делают они это в своей логике, мы, наверное, о ней будем разговаривать. Но, по крайней мере, какие-то шаги по упорядочиванию правоохранительной системы сделаны».
«Экономический кризис добавил сразу два аргумента. Один — что в стране становится меньше денег или, как минимум, их не становится больше, поэтому в какой-то момент должны были быть предприняты шаги по хотя бы упорядочиванию затрат на правоохранительную систему, которая у нас ужасно дорогая. Мы платим только за МВД больше 1 трлн рублей. У нас расходы 1 трлн рублей при том, что у нас все расходы бюджета, по-моему, 13 или 16 трлн. Получается, что огромную часть, это не считая других правоохранителей. Поэтому надо было как-то это упорядочивать. А с другой стороны — это рост преступности, обычной бытовой преступности — краж, правонарушений. С этим тоже надо что-то делать, соответственно мне кажется, в этой ситуации то, что вообще какие-то меры начали по реформированию предпринимать, говорит о том, что хотя бы проблему начали осознавать».
«Президент хочет сконцентрировать контроль над вооруженными людьми у себя»
Мария Шклярук о целях реформирования МВД: «Что объединяет все те службы, которые объединили? Ну то есть за исключением внутренних войск, а что забрали еще к внутренним войскам. Мы увидим, что фактически это все люди с оружием. То есть это все люди, все в МВД, которые имеют оружие, имеют часто на постоянном ношении, значит, умеют хорошо его применять, умеют действовать вместе. То есть у вас есть оперативник, он, может быть, и умеет стрелять или задерживать преступника, но он не умеет действовать с кем-то вместе, то есть он себя защитить или задержать преступника может хорошо, а действовать в пять, десять человек, когда нужно что-то сделать — нет. И вневедомственная охрана, получается, это еще тоже более лучше обеспеченны, чем патрульно-постовая служба. То есть в МВД остается только патрульно-постовая служба, которая, конечно, тоже имеет оружие, но они, по-моему, например, ездят без автоматов, а мы же видели, да, вневедомственная охрана даже автоматы с собой имеют. Ну то есть они лучше вооружены. И вот они все уходят в одну структуру. И одновременно этой же структуре указом передается контроль над оружием у частных лиц. Над лицензированием, над получением лицензии, над тем, как хранится оружие, над частной охранной деятельностью. Все разрешительные, плюс еще частная охранная деятельность тоже уходит туда. Это, мне кажется, единственное, что пока эти службы объединяет. Условно говоря, все что связано с оружием».
«Ситуацию можно оценивать как то, что на данном этапе президент хочет сконцентрировать контроль над вооруженными людьми у себя. Я не знаю причин такого желания, но дальше можно строить гипотезы, я просто не специалист в построении таких гипотез. С другой стороны, здесь начинаются развилки, интересно, что дальше из этого контроля над оружием выйдет. Ну, во-первых, не дан переходный период на то, чтобы СОБР и ОМОН стали военнослужащими и стали уже подчиняться напрямую Национальной гвардии. Что будет делать МВД в этом случае? Они смогут сделать за это время свои подразделения? То есть получается, что если они сделают и свои подразделения параллельно, тогда зачем нужно было все это объединять? Почему нельзя тогда СОБР и ОМОН оставить у них сейчас. Или смысл состоит в том, чтобы эти силовые мускулы правоохранительной системы собрать действительно под одним просто руководством и затруднить что? Затруднить обращение простых следователей, оперативников к этой силовой структуре? Ну, вроде тоже нелогично, вряд ли они этим злоупотребляют. Вот здесь, мне кажется, самая основная интрига, которую надо наблюдать, что дальше будет происходить».
О полномочиях Нацгвардии: «Здесь самая простая история, потому что в случае объявления контртеррористической операции первые, кто там участвует, это внутренние войска. Мне кажется, это все понятно, это история, когда у ФСБ не хватает сил, это возможность применять Национальную гвардию — как раньше внутренние войска, теперь Национальная гвардия. То есть это такой механический переход. Примерно то же самое с организованной преступностью. Если где-то нужно задержать банды, то туда едет СОБР, который теперь тоже Национальная гвардия, понятно, что полномочия у них должны быть. Но здесь начинается с этими двумя функциями, если это так останется дальше, то есть они будут только силовой поддержкой для всех, плюс если где-то возможно будет ситуация контртеррористической операции, глава Национальной гвардии в этом регионе возглавляет ее и организует всех, но это тоже логично, то есть я не вижу здесь никакого противоречия. Это все равно руководство именно силовыми действиями. Мне кажется интересным, это тоже еще одна развилка, интрига того, что будет дальше. Будут ли они пытаться в следующие годы к этой функции борьбы с терроризмом и оргпреступностью нарастить аналитические подразделения, оперативные. Тогда они начнут превращаться в настоящий МВД, ну только параллельно МВД. Вот это интересно, потому что, видите, структуры всегда хотят себе больше полномочий, каких полномочий будут они хотеть? Хватит ли личных качества авторитета Золотова на то, чтобы удерживать эту структуру. Но это мы посмотрим».
«Если вмешается Нацгвардия, полиция окажется изъятой из конфликта населения и государства»
О разгоне массовых протестов как возможной цели создания Нацгвардии: «Разогнать массовые социальные протесты можно что имеющимися сейчас силами, что Национальной гвардией. В этом смысле, мне кажется, не меняется почти ничего, кроме того, что да, возможно, чуть проще, не знаю, на несколько часов быстрее будут перебрасывать, например, ОМОН из одного города в другой город, если есть какие-то сомнения в том, что ОМОН будет разгонять, например, какие-то события, социальные протесты в своем городе. Но и МВД к этому давно готовилось, это давно отлаженная система. Национальная гвардия будет это делать чуть быстрее. Ничего нового, никакого сюрприза нет. То, что можно будет больше привлекать военнослужащих, но опять-таки это история про то, что и сейчас можно. Хорошо, у нее будут ровно такие же полномочия, как у полицейских, во многом такие же, как были у внутренних войск, — тоже ничего нового.
«Тут есть два мнения, давайте я сразу скажу свое мнение, а потом другое. Даже если Национальная гвардия будет разгонять массовые социальные протесты или какие-то, я отношусь к этому хорошо. Не в том смысле, что я считаю, что их нужно разгонять, но я к тому, что полиция при этом как бы оказывается изъятой вот из этого конфликта населения и государства. И это, мне кажется, можно только всеми руками приветствовать, потому что когда полиция должна разгонять своих жителей, а на следующий день их защищать, это не работает. А так они хотя бы, может быть, если есть какие-то еще доверительные, просто какие-то симпатии между жителями и полицией, это поможет сохранить, поэтому я считаю, что в этой ситуации это можно только приветствовать. Пусть в конфликтах участвуют те, кто в повседневной деятельности из взаимоотношений с жителями исключен. Это хоть что-то нам сохранит, какую-то community, возможность общества и жителей общаться с полицией.
Есть другое мнение, что это плохо, потому что если полиция в какой-то ситуации не захочет разгонять своих сограждан, в одном городе им жить вместе, то солдаты-срочники, которых там призвали, и они живут в казармах, их привезли неизвестно куда, и там какие-то неизвестные люди они будут легче и охотнее разгонять митинги. Это тоже, скорее всего, так, но, опять же, если дойдет до такого конфликта, когда полиция не готова разгонять людей и туда приводят Национальную гвардию, недалеко уже до того, что полиция пойдет вместе с этими гражданами».
Прослушать интервью в источнике