Осенью Государственная дума рассмотрит законопроект о размещении в сети Интернет первичных данных криминальной статистики. Это важно как для общества, так и для бизнеса
Законопроект, внесённый в Госдуму депутатами – я лично независимо от их партийной принадлежности готов им сказать спасибо за то, что они это сделали – даст возможность генеральному прокурору как руководителю органа, ответственного за раскрытие правоохранительной статистики, публиковать не только те документы, которые накапливаются сейчас, но и те, которые они получали от МВД за все прошлые годы.
Как в России устроены открытые данные?
Начнём издалека. Есть мировой тренд движения в сторону открытости государственного управления. И ключевым камнем в фундаменте этой открытости является доступность данных о качестве жизни. Каждый гражданин: ты, я, твой сосед, любой встречный на улице имеет право знать о том, насколько хорошо государство обеспечивает те функции, которые оно должно обеспечивать, о том, как работает система обеспечения государственных функций, и сверх того: как государство обеспечивает раскрытие информации о коммерческих компаниях.
Под влиянием этого тренда Россия, как и все государства, переживает трансформацию. Мы как граждане, как потребители услуг, имеем право знать, как защищаются и реализуются наши права и обеспечивается та инфраструктура, в которой мы живём. И все инициативы по открытости данных, появление Открытого правительства в его текущей форме — продолжение этого процесса. У нашей страны есть своя специфика организации процесса открытости государства. Например, есть РОИ (Российская общественная инициатива), петиционная платформа, через которую люди должны иметь возможность голосовать за какие-то правильные идеи. У нас есть открытие данных – для граждан, которые технически подкованы, это возможность делать как коммерческие, так и некоммерческие проекты для общественной пользы. Благодаря этому мы можем знать о состоянии окружающей среды, о загрязнениях от заводов, и предприятий и автомобилей. Мы имеем право знать о качестве образования, которое получают наши дети. Мы имеем право знать о состоянии преступности, состоянии правоохранительной ситуации, мы имеем право знать об успешности операций на сердце, о качестве здравоохранения, и о многом-многом другом.
Многим это покажется удивительным, но наше государство прилагает много усилий, чтобы раскрывать информацию, находящуюся в его распоряжении.
Например, есть такой портал bus.gov.ru – там собрана информация о бюджетных учреждениях (его делает Федеральное казначейство). На этом портале собирается и публикуется огромный объём информации по социальным функциям, которые выполняет государство: школы, больницы, музеи-усадьбы. Вся информация об их деятельности раскрывается. Таким образом, в России идёт довольно масштабное раскрытие информации о деятельности государства в целом. Есть множество требований к информации по экологической обстановке, она раскрывается, хотя и не в машиночитаемом формате. Худо-бедно раскрывается информация о транспорте — сейчас всё больше маршрутов, которые, например, можно увидеть на портале открытых данных Москвы.
У нас очень хорошо раскрывается вся информация о государственных финансах. Можно сказать, что мы в лидерах среди стран, которые раскрывают свою информацию о бюджете, госзакупках.
В России сложилась уникальная ситуация. Государственная политика в отношении открытости, доступности информации, открытых данных – это та часть государственной политики, которая не изменялась, не отклонялась от своего курса, а только развивалась, шла вперёд последние десять лет. На фоне разговоров о деградации участия государства в других областях здесь всё происходило ровно наоборот: с каждым годом информации раскрывается всё больше и больше.
Но есть некоторые белые пятна, и они касаются информации о качестве жизни. Одно из них, возможно, ключевое — это безопасность.
Проявляется в очень многих аспектах: вероятность возникновения пожара, вероятность заболевания туберкулёзом или ВИЧ-инфекцией. И в первую очередь, конечно, это касается вероятности разного рода преступлений. Как у нас вообще сложилась ситуация, что при всех тирадах о коррупционности государства, доступность информация о том, куда идут государственные деньги, у нас выше, чем доступность информации о качестве образования или о качестве работы правоохранительных органов? В России до сих пор криминальная статистика находится внутри ведомств в довольно развитом состоянии, а в публичной сфере – в очень неразвитом.
Как данные криминальной статистики раскрываются в других странах?
В Соединённых Штатах в этом году Барак Обама и администрация Белого дома анонсировали Police Data Initiative. В виду специфики Соединённых Штатов у них нет централизованной полиции. Есть ФБР и множество полицейских департаментов в каждом штате. И у них при этом большие проблемы с правоохранительной системой. Правоохранительная система США далеко не самая идеальная в мире, признаем это честно.
Так вот, Барак Обама инициировал кампанию по повышению открытости полиции. Они начинают раскрывать огромное количество правоохранительной информации для повышения доверия со стороны граждан. Например, департамент Нью-Йорка раскрывал информацию о штрафах за неправильную парковку. Аналитик одного из университетов проанализировал эти данные и нашёл чуть ли не десятки тысяч штрафов, которые были выписаны незаконно (на самом деле законы штата позволяли парковаться в определённом месте, но полиция почему-то назначала штраф за парковку там). Он это систематизировал, проанализировал и скопом направил на рассмотрение в полицейский департамент. Там сейчас проводится расследование, многие штрафы аннулируются. Его за это поблагодарили, многие издания об этом написали. Можно ли ругать департамент полиции Нью-Йорка за то, что он выписал незаконные штрафы? Безусловно. Но ведь можно их хвалить за то, что они открыли данные, и об этом стало известно. А после обнаружения темы исследователем, «подсветки» темы журналистами они всё это стали исправлять.
Это и есть практическая реализация концепции открытых данных. Это пример, который напрямую защищает нас как потребителей общественного пространства и как граждан-налогоплательщиков. Нас волнует и то, когда государство превышает свои полномочия, и то, когда оно нас обременяет лишними штрафами там, где не имеет права.
Другой пример про данные и качество жизни. Вы хотите открыть маленькое кафе, офис, или купить квартиру в определённом месте – вас обязательно заинтересует количество убийств, которое произошло вокруг этого места в течение года. Уровень преступности вас волнует именно в той точке, где вы собираетесь жить или открыть бизнес. Вас не волнует общий уровень преступности по Московской области, вас он волнует в том районе Балашихи, где вы хотите купить квартиру, в конкретном городе и на конкретной улице.
В Соединённых Штатах – и это не единственный пример, в развитых странах таких примеров довольно много, — информация о состоянии преступности раскрывается. Она используется общественными активистами, коммерческими проектами, уже существующими бизнесами.
Пример бизнеса, который этим пользуются (один из множества) — сервис trulia, один из крупнейших риэлторских сервисов США для поиска домов. Он дает возможность устанавливать индикаторы качества жизни при поиске дома для покупки. Вы можете в системе поиска поставить уровень образования близлежащих школ, уровень преступности, который для вас является приемлемым и подбирать себе дом, в том числе, по этим критериям.
Представьте себе, что вы выбираете, где снять квартиру — в Москве или любом другом городе. Безусловно, если бы у вас была возможность использовать в сервисе поиска этот критерий – уровень преступности вокруг, то вы бы наверняка пользовались именно этим сервисом, а не какими-то другими. Это создаёт некоторое коммерческое преимущество для тех сервисов, которые используют открытые данные.
С другой стороны, есть множество сервисов, которые помогают и государству, и гражданам в работе правоохранительной системы. Есть множество добровольных команд и онлайн-сервисов, собирающих информацию о преступлениях, дающие возможность направить сообщение о преступлении онлайн. Также есть сервисы, с помощью которых можно предотвратить преступление. Например, вы что-то подозрительное узнали и хотите сообщить об этом. Есть сервисы, информирующие о преступлениях — если рядом с вами произошло убийство, то когда его зарегистрируют, вы получите об этом сообщение: вчера рядом с вами убили человека, это произошло там-то и там-то.
А если вы человек не безразличный, то обладая этой информацией, вы имеете возможность повлиять на среду, способствующую совершению преступлений. Вот, например, история, которую мне рассказывали коллеги, побывавшие в Тульской област: граждане заметили, что на одной улице постоянно происходят грабежи, убийства, изнасилования. Поехали туда, увидели, что фонарь не работает, вкрутили лампочку, уехали. Количество преступлений там снизилось. Это та информация, которой обладали и сами полицейские, анализируя накопленные внутри данные. И граждане могли бы знать это точно так же, и решить проблему.
Казахстан, находящийся рядом с нами, — тоже довольно большая страна, что само по себе проблема, — провёл похожую реформу несколько лет назад. Прокуратура получила полномочия по ведению правовой статистики (по регистрации преступлений) вместе с информационными центрами, ранее находившимися в МВД, которые этим занимались. Причем прокуратуре были переданы не только полномочия, как это произошло у нас, но и вся инфраструктура вместе со зданиями, техникой, людьми и соответствующим финансированием. Правоохранительные органы Казахстана не ведут вообще никаких учетов, даже оперативно-справочных и розыскных все у Комитета правовой статистики. После этого там резко повысилось число преступлений, зафиксированных официальной статистикой. Потому что сам Назарбаев озвучил: «Мы хотим знать правду». Прокуратура запустила специальный портал правовой статистики Казахстана, где информация раскрывается довольно детально. Она представлена пока ещё не в формате открытых данных, но близко к этому – это файлы в формате Excel и информация на картах. И эта статистика очень детализирована.
О специфике данных криминальной статистики в России
Надо понимать, что система сбора статистики о преступлениях уже существует. Есть система «Мост», которая уже много лет как внедрена в МВД и которая собирает всю криминальную статистику, включая информацию о конкретном преступлении. Единственное, чего там нет, это адресов происшествий. Есть система ГАС (государственная автоматизированная система) «Правовая статистика», которая разрабатывается Управлением статистики Генеральной прокуратуры. К сожалению, за все годы МВД никак не выразило готовности взаимодействовать с обществом по раскрытию этой информации, несмотря на многие запросы и со стороны Открытого правительства, и со стороны Дмитрия Медведева.
А Генеральная прокуратура готова. Дело в том, что прокуратура несколько лет назад была наделена новыми полномочиями. С 2012 года на органы прокуратуры возложена обязанность по сбору уголовно-правовой статистики. Но при этом полномочия были переданы без передачи инфраструктуры.
В России при передаче полномочий Генпрокуратуре информационные центры переданы, к сожалению, не были. По сравнению с тем же Казахстаном, где это было сделано. Поэтому прокуратура была вынуждена создавать информационную систему по сбору информации с нуля. Это и есть ГАС (государственная автоматизированная система) «Правовая статистика». Безусловно, если она будет внедрена по всей России, то с определённой даты у прокуратуры будут все данные по всем преступлениям. Но пока её нет, пока она тестируется и внедрена не во всех регионах, её охват ограничен. Если у нас будет возможность получить ретроспективные данные хотя бы за три-четыре года – это уже колоссальный прорыв. Мы можем смотреть, как изменяется уровень преступности не только в стране, регионе, городе, но и на территории, подведомственной конкретному отделению полиции.
Сейчас у нас все эти электронные сервисы для взаимодействия с полицией – поиск участкового, поиск отделения полиции – сделаны как даже не «третья», а «пятая нога» сайта МВД. И это неправильно.
Девяносто девять процентов граждан готовы помогать полиции, а не критиковать её. Но для них нет такой возможности. Для них нет той самой точки входа, когда полиция была бы открыта. А открытость сейчас – это открытость в интернете.
Это не красивые сайты с кучей новостей и замечательно изображёнными руководителями органа власти. Это функциональный ресурс, предусматривающий обратную связь от граждан, раскрытие информации, обязательную реакцию на каждое обращение, обеспечение всего взаимодействия через интернет и готовность слышать тех, кто готов давать большой конструктивный вклад в деятельность правоохранительной системы.
Как раскрывать криминальную статистику? Идеально делать это в форматах открытых данных, более того, у нас есть соответствующие законодательные требования. Были поправки в федеральный закон №8 «Об обеспечении доступа к информации о деятельности органов власти и местного самоуправления», которые, собственно, легализовали понятие «открытые данные» и практику раскрытия информации в таком виде. Открытые данные предполагают машиночитаемый формат, то есть, эти данные можно обрабатывать автоматически. Критерий успеха открытости информации о преступлениях очень простой. Если правоохранительные органы начинают раскрывать детализированные данные, находящиеся в распоряжении полиции, следственного комитета, прокуратуры, а в идеале – данные о каждом преступлении, но деперсонализированные, без какого-то риска раскрытия информации личного характера, то главным критерием востребованности и успешности такой работы является её использование, например, в риэлторских сервисах.
Если появляется какой угодно портал: ЦИАН, Яндекс-недвижимость, региональный портал, который начинает использовать эти данные для поиска и подбора недвижимости под ваши требования, это успех. Когда начинается коммерческое применение криминальной статистики, это означает, что в данных есть какая-то последовательность и их можно применять их на практике.
Знание о том, что где-то преступлений совершается больше, чем в среднем, не должно вводить в панику. Это означает, что в этом районе больше поводов для деятельности социально ориентированных организаций. Может быть, в этом районе просто оседает большее количество бывших заключённых. Значит, требуется работа с ними.
В моём личном понимании вопрос раскрытия криминальной статистики — неизбежен. Даже если он не решится сейчас, криминальная статистика всё равно будет открыта. На это уже есть общественный запрос. Важно, чтобы наши правоохранительные органы преодолели свои внутренние барьеры перед открытостью и публичностью, потому что современный мир устроен иначе.
Об открытии персональных данных людей, совершивших преступления
Помимо криминальной статистики, существуют другие данные — их гораздо больше, и они не раскрываются до сих пор в России в принципе. У нас даже нет публичной дискуссии о том, должны ли они раскрываться или нет. Например, во многих странах есть практика раскрытия информации о людях, совершивших преступление против половой неприкосновенности (sexual offenders). Если человек был осуждён за сексуальное преступление, после чего по какой-либо причине вышел на свободу по УДО, или заключённый использовал возможность быть в отпуске, находится под домашним арестом – то есть, если он не изолирован от общества, или когда преступник (не важно – мужчина или женщина) уже отсидел, но ещё находится под наблюдением – имеет ли право общество знать, где находятся этот человек? Имеем ли мы право знать, находятся ли подобные люди рядом с нами?
Во многих странах считается, что интересы общества выше интересов конкретного гражданина. И есть специальные законы в соединённых штатах, требующие от полиции уведомления местных сообществ о том, где поселился тот или иной человек, осуждённый за подобное преступление.
Конечно, иногда доходит до абсурда, когда за sexual harassment или за sexual offender могут посадить человека, который помочился в публичном месте. Если его увидели дети, после этого ему вменяют sexual offender, всё, он как заклеймённый попадает в список и не может найти работу.
Здесь возникает ключевой вопрос: интересы общества выше интересов гражданина, совершившего серьёзное преступление или нет? Если мы говорим, что выше, тогда мы должны поднимать вопрос о том, что раскрываться должна не только та информация, которая считается подлежащей раскрытию априори, но и та информация, о которой пока даже не ведётся дискуссия.
По этому поводу в России очень много вопросов. Должна ли раскрываться детально тюремная статистика, статистика освобождения заключённых по УДО, статистика заболеваний в тюрьмах и много другой информации, находящейся в ведении ФСИН? Должна ли раскрываться информация о людях, совершивших сексуальные преступления, включая их полные фамилии, имена, отчества и остальные персональные данные?
Мы должны иметь возможность и площадки для публичных дискуссий обо всём этом с участием представителей МВД, других правоохранительных органов . Конечно, со множеством оговорок, например, об отказе от предоставления персональных данных, за исключением чётко оговоренных случаев. То есть, персональные данные преступника раскрываются только в тех случаях, когда интересы общества выше интересов человека. Естественно, должен сохраниться отказ от раскрытия того, что называется «тайна следствия», того, что касается врачебной тайны.
Но в то же время мы должны знать, что происходит в правоохранительной системе, получать информацию об этом. Не только по запросу, и не только органы власти, все граждане должны иметь возможность это знать.
В том же Казахстане, о котором я уже упоминал, не нужно писать запрос, чтобы получить данные о статистике преступлений по любой из областей, по любому району. Заходишь на специальный сайт – там вся информация есть. Адвокатам, юристам, всем это будет удобно
Совсем недавно Минтруд России выступил с инициативой о создании единого реестра лиц, уволенных с госслужбы в связи с утратой доверия. Безусловно, нужная вещь, но как быть с лицами, которые уволены за коррупционные правонарушения или преступления? Неужели им в последующем можно находиться на госслужбе? А в том же Казахстане прокуратура его с успехом ведет, и не одно лицо не может устроиться на госслужбу без соответствующей прокурорской проверки.
Автоматизация – это разворот правоохранительных органов лицом к потребителю. Они должны понимать, что безопасность – это услуга, которую они оказывают и за эту услугу мы платим большие деньги. Это колоссальная часть наших налогов. Наш общественный интерес — в том, чтобы обеспечение безопасности было удобным сервисом для граждан.
Автор: Иван Бегтин, руководитель АНО "Информационная культура"
Источник Forbes