Множество ведомств в России имеют системы званий. Работники системы исполнения наказаний, полицейские, пограничники и многие другие носят форму, а их система званий копирует военную. Есть ведомства, военизированные не столь очевидно: представители Федеральной таможенной службы, прокуратуры и еще ряда ведомств тоже носят форму и погоны, но их звания (классные чины) звучат иначе – «советник» или «юрист такого-то класса». Значительная часть государственных служащих имеет чины, о которых обыватель может и не подозревать. Сегодняшняя система чинов оформилась к 2005 г., основы были заложены в 1995 г., а до того во многих учреждениях закреплялась ведомственными инструкциями.
Что такое воинское звание или гражданский чин? Это принципиально независимый от должности маркер, указывающий на способность человека выполнять некоторые обязанности. При прочих равных майор способен занимать более высокую должность, чем лейтенант, а государственный советник первого класса – более высокую, чем государственный советник третьего класса. Но при этом занятие должности не означает автоматического присвоения чина, а получение чина не является гарантией занятия должности. Продвижение в чинах и в должностях соотносится между собой, но не связано жестко. Зачем вообще было изобретать эту сложную конструкцию?
Воинские звания и гражданские чины, относительно независимые от должности, появляются в XVI в. Модель, похожая на существующую, формируется к середине XVIII в. Вполне в духе Нового времени создаются универсальные критерии оценки профессиональной деятельности. Человек по мере службы за некоторые заслуги получает чины/звания, их больше нельзя купить. При назначении на вакантную должность принимаются во внимание не только симпатии руководителя, но и меритократические маркеры – накопленные за годы службы чины и награды.
Помимо укрепления меритократических принципов в госуправлении, звания выполняли и другую функцию. Особенно важна она оказалась в России. Вернемся на границу XVIII и XIX века. На огромном пространстве существует централизованная власть, по нему же разбросана армия. Принципиальное отличие от современной ситуации – скорость транспорта и связи. Военные и государственные управленческие структуры могли оказаться в ситуации, когда нужно на месте принимать решения, которые сегодня принимаются в центре. Допустим, губернатор погиб на охоте. Весть об этом будет идти из, скажем, Иркутска как минимум два месяца в одну сторону. Пока информация дойдет до столицы и обратно, кто-то должен принимать решения. Тут на помощь приходят чины. Должность занимает старший по чину, а если есть несколько людей в одном чине, то появляются дополнительные критерии: возраст, срок нахождения в этом чине и т. д. Не факт, что система работает хорошо, но она минимизирует конфликты внутри себя.
Для успешного функционирования система званий (чинов) должна быть подробной, чтобы не было десятков людей в одном звании в конкретном подразделении. Но со временем, как и многие другие управленческие технологии Нового времени, система званий начала давать сбои. Например, в 1941 г. к отряду, выходящему из окружения, присоединяется летчик-полковник, который требует, чтобы его считали командиром. Человеком он может быть совершенно прекрасным, но не будет иметь понятия, как командовать стрелково-артиллерийской частью в тысячу человек. Специализация тут важнее, чем звание.
Наверное, есть универсалы, «идеальные руководители», да и выше определенного уровня разница между нанотехнологиями, электросетями и государственным имуществом, вероятно, стирается. Но в подавляющем большинстве случаев работа чиновника требует неплохого знания той сферы, с которой он работает. В этой ситуации кадровая политика с опорой на чины становится бессмысленной. Не говоря уже про содержательные компетенции, которые важны при назначении на должность. Современные управленческие технологии требуют учета массы других особенностей человека – коммуникативных, сетевых и т. д. Одновременно система назначений с опорой на чины становится попросту ненужной, ведь в гражданской сфере исчезла необходимость быстрого принятия решений в автономном режиме.
В армии и подобных структурах определенный смысл в званиях сохраняется – экстренные ситуации и действия в отрыве от начальства возможны на порядок чаще. Возможно, именно поэтому раннесоветская попытка отменить звания в армии фактически продержалась три года. Вводившиеся в 1922 г. «воинские должности» фактически были званиями, так как ситуация, в которой «комполка» командовал дивизией, не была редкой. Изменения 1924, 1935, 1940 и 1943 гг. окончательно вернули звания. В гражданских ведомствах без чинов после революции прожили существенно дольше. Долгое время их практически не было, после войны была попытка присвоить звания практически всем работникам всех ведомств (был даже проект званий для работников вузов), но в 1954–1958 гг. доля ведомств «с погонами» очень сильно сократилась, а чиновники – работники советских и партийных органов – дожили без персональных чинов до начала 1990-х.
Фактически система штатских званий уже изжила себя. В гражданских службах приходящий из бизнеса замминистра оказывается вовсе без звания руководителем пары-тройки «действительных государственных советников» какого-нибудь класса (генералов – на языке цивильной госслужбы). В полиции, например, нередка ситуация, когда в одном отделе полиции работает два десятка участковых в званиях от младшего лейтенанта до майора. Освободившуюся должность начальника участковых занимает не майор, а лейтенант, оставив позади не только единственного майора, но и пару капитанов и 10 старших лейтенантов. Упрощение лестницы званий в полиции и отход от военной структуры позволит радикально сократить разрыв между реальностью и тем, как «должно быть».
Как кажется, в армии упразднять систему званий пока нельзя, хотя в течение ближайшего полувека придется изобретать ей какую-то замену. Однако очевидно, что во всех полностью гражданских ведомствах ее нужно просто отменить.
А что делать с военизированными структурами? Нужны ли звания полицейским или сотрудникам МЧС, исправительных учреждений или таможенникам? Для промежуточных случаев должно быть и промежуточное решение. Всем этим службам точно не нужна лестница из 15–20 званий (как сейчас) – вполне достаточно 5–8, как в большинстве полиций мира. При этом старшие звания (примерно начиная с наших полковничьих) – это уже не звания, а должности в чистом виде, присвоение которых строго связано с замещением должности, скажем, комиссара или интенданта.
Пусть система мертва. Но, возможно, она безвредна? Просто милый рудимент прошлого, возможность сохранить традиции? Нет. Звания создают ложные ориентиры, порождая дополнительный разрыв между формальным и реальным. Эта система требует средств на свое обслуживание, бухгалтеры считают надбавки за классные чины, отделы кадров ведут учет, специальные подразделения готовят приказы и указы о присвоении очередных или внеочередных чинов и званий. Если завтра упразднить всю систему классных чинов, ликвидировать все подразделения, которые занимаются ее обслуживанием, и предложить всем работать «по должностям», не изменится практически ничего (кроме системы льгот).