В 2010 г. на российских дорогах погибло 26 567 человек, что соответствует 61 погибшему на каждые 100 000 транспортных средств, или 18,5 погибшего на каждые 100 000 населения. Как следует относиться к этим цифрам? Много это или мало по сравнению с другими странами? Можно ли, наконец, сократить число дорожных смертей и как?
Ответ на вопрос, много это или мало, зависит от того, с какими странами мы будем себя сравнивать. В бедных и очень бедных странах некоторые показатели смертности многократно превосходят российские. В том же 2010 году на дорогах Эфиопии, по оценке Всемирной организации здравоохранения, погибло свыше 14 000 человек. Это составляет почти 4000 человек на каждые 100 000 транспортных средств, т. е. в 60-65 раз больше, чем у нас. Это страшные цифры: получается, что в этой стране значительная часть водителей со стажем участвовала в ДТП со смертельным исходом. В результате смертность в ДТП на 100 000 населения в Эфиопии примерно такая же, как и у нас, учитывая, что на 1000 жителей Эфиопии приходилось всего четыре автомобиля против 301 в нашей стране.
На другом конце спектра находятся развитые страны. В процветающей Швеции в 2010 г. в ДТП погибло всего 278 человек (при том что на 1000 жителей в этой стране приходилось 550 автомобилей). Это соответствует 5,3 погибшего на каждые 100 000 транспортных средств — в 11 раз меньше, чем в России. В Швеции количество смертей в ДТП за последние 15 лет снизилось почти вдвое, но власти не собираются останавливаться на достигнутом: официально заявлено, что к 2050 г. смертность на дорогах страны должна быть сведена к нулю. Похожие цифры (и подходы к обеспечению безопасности на дорогах) наблюдаются в большинстве развитых европейских стран.
Чем можно объяснить такой огромный разброс показателей смертности на дорогах? На смертность влияет большое количество факторов. Помимо прочего, это законы и их исполнение, автомобилизация, культура вождения, качество и плотность дорожной сети, развитие здравоохранения, безопасность самих автомобилей, цены на бензин. Все эти вещи непосредственно связаны с уровнем экономического развития страны. В самых бедных странах смертность в расчете на один автомобиль очень высока, но численность автомобилей мала, поэтому показатели смертности на единицу населения в таких странах не слишком велики. В развивающихся странах смертность в расчете на автомобиль ниже, чем в самых бедных, но уровень автомобилизации уже достаточно велик для того, чтобы обеспечить высокую смертность на единицу населения. Наконец, после достижения определенного уровня дохода оба показателя смертности снижаются, несмотря на то что большинство жителей развитых стран являются автовладельцами.
Уместно сравнивать Россию не с богатой Швецией или нищей Эфиопией, а с «одноклассниками» по уровню экономического развития — и здесь сравнение идет не в пользу нашей страны. В Балтии и Восточной Европе смертность в разы ниже, чем в России; самая высокая смертность в этом регионе наблюдается в Латвии и Венгрии (соответственно 30 и 25 человек на 100 000 транспортных средств). Уровень смертности, сравнимый с нашим, характерен для стран с более низким подушевым доходом, таких как Уругвай, Бразилия, Коста-Рика. Из всех крупных стран, пожалуй, только Чили сравнима с нами и по доходу, и по смертности от ДТП; зато есть много мест, где и смертность, и доход ниже, чем в России.
Почему на наших дорогах гибнет больше людей, чем в большинстве стран с таким же уровнем дохода? Одна из наиболее значимых причин — низкое качество государственного управления в нашей стране. По мнению Михаила Блинкина, одного из ведущих отечественных экспертов в области транспортной политики, высокая смертность вызвана безнаказанным поведением российской элиты. Высокопоставленные россияне не несут наказания не только за нарушение правил дорожного движения, но подчас даже за ДТП со смертельным исходом. Как следствие, агрессивное поведение на дорогах является одним из индикаторов высокого социального статуса и охотно копируется всеми, кто тоже хочет казаться «крутым».
Анализ данных по разным странам позволяет приблизительно оценить вклад беззакония в статистику дорожных смертей. Мы можем исследовать зависимость смертности от различных показателей — числа транспортных средств в расчете на 100 000 населения, подушевого дохода, удельного потребления бензина, а также различных показателей качества государственного управления. Далее можно использовать полученную закономерность, чтобы посмотреть, насколько ниже была бы смертность на российских дорогах, если бы государство у нас работало так же хорошо, как и в странах с аналогичным уровнем дохода.
Результаты анализа показывают, что при прочих равных в странах с хорошим госуправлением смертность намного ниже. Продвижение в рейтинге «контроль над коррупцией» (рассчитан Всемирным банком) вверх на 100 позиций (что соответствует достижению Россией уровня той же Венгрии или Литвы) снизило бы смертность примерно на одну треть. Использование других показателей дает такую же картину: приблизительно треть смертей на российских дорогах так или иначе являются следствием плохих государственных институтов. В будущем, конечно же, смертность будет снижаться (таков тренд и в нашей стране, и в большинстве стран, превысивших определенный уровень подушевого дохода). Однако мы сможем приблизиться к странам Восточной Европы, не говоря уже о странах первого эшелона, только если правила взаимодействия государства и общества в нашей стране будут радикально пересмотрены.
Алексей Захаров
Автор — доцент Высшей школы экономики
Эта публикация основана на статье «Законность на дорогах» из газеты «Ведомости» от 30.01.2014, №14 (3518).
Источник: http://www.vedomosti.ru/opinion/news/22065801/zakonnost-na-dorogah?full#cut