Проект Комитета гражданских инициатив «Открытая полиция» продолжает серию публикаций на сайте «Адвокатской газеты», посвященных судебным актам, связанным с деятельностью правоохранительных органов в России и призванным защитить права граждан при взаимодействии с полицией.
Власти несут ответственность за лиц, находящихся под их полным контролем, а отказ в возбуждении уголовного дела по факту гибели человека в здании полицейского участка представляет собой нарушение права на жизнь, охраняемого положением ст. 2 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее – Европейская конвенция), даже если отсутствуют доказательства того, что смерть наступила в результате умышленных действий полицейских, так как доследственная проверка не способна установить ни обстоятельства гибели, ни виновных лиц.
К такому выводу пришел Европейский Суд в Постановлении от 18 июня 2015 г. по делу «Фанзиева (Fanziyeva) против России», принятом по жалобе № 41675/08, поданной Марией Фанзиевой, матерью Мадины Энеевой, выпавшей при невыясненных обстоятельствах из окна местного отдела милиции. Аналогичный стандарт действует и в отношении нарушений ст. 3 Европейской конвенции, запрещающей пытки и жестокое обращение.
Заявительница сообщила ЕСПЧ, что 26 мая 2007 г. Мадина Энеева находилась с родственником А. в г. Нальчике на местном рынке, где одна из продавщиц заподозрила ее в попытке кражи вещей с прилавка. Между женщинами завязался конфликт, который в результате закончился дракой и вызовом наряда милиции. Прибывшие на рынок сотрудники задержали Энееву и ее родственника, посадив в служебный автомобиль.
Родственник А. при этом утверждал, что когда их посадили в машину, неизвестный милиционер ударил Энееву 15 раз по ногам и после вышел из автомобиля. Их доставили в местный отдел милиции, однако вскоре А. был освобожден, а Энеева помещена в комнату для допроса, находившуюся на третьем этаже. По версии заявительницы, там ее дочь избивали милиционеры до тех пор, пока она не потеряла сознание, а после выбросили ее из окна.
Власти Российской Федерации изложили альтернативную версию. Так, по их мнению, Энеева сначала безуспешно попыталась убежать из служебного автомобиля, а по прибытии в отдел милиции ее отвели в комнату лейтенанта милиции А.Ж., у которого она попросила разрешения посетить туалет. Якобы в тот момент в отделе милиции не было сотрудниц женского пола, поэтому А.Ж. лично отвел Энееву в туалет. Оставшись без присмотра, Энеева в очередной попытке к бегству выпрыгнула из окна третьего этажа.
Бригада «скорой помощи» срочно доставила Энееву в больницу, однако в тот же вечер она скончалась от множественных переломов и повреждений.
Заявительница Мария Фанзиева потребовала у властей проведения расследования смерти дочери, а также фактов жестокого обращения с ней со стороны правоохранителей. Она указывала на отсутствие у дочери какой-либо склонности к суициду и обращала внимание на то, что у нее не было каких-либо проблем – она воспитывала троих детей и недавно получила социальное жилье.
В день гибели Энеевой милиция уведомила прокуратуру г. Нальчика о том, что она выпрыгнула из окна здания милиции и скончалась.
Прокуратура приступила к доследственной проверке. В течение двух дней после гибели дочери заявительницы было получено заключение судебно-медицинского эксперта, согласно которому у Энеевой были зафиксированы кровоподтеки и ссадины на ногах, происхождение которых не было следствием ее падения из окна третьего этажа.
Фанзиева обратилась с жалобой к городскому прокурору, утверждая, что гибель ее дочери стала следствием преступления сотрудников милиции. Заместитель прокурора города посчитал, что следователь, проводивший расследование гибели Энеевой, не провел всех необходимых следственных действий, в том числе не допросил милиционеров и других свидетелей, однако тем не менее пришел к выводу, согласно которому «нет оснований полагать, что смерть Энеевой 26 мая 2007 г. в Нальчике была насильственной». Наконец, прокурор заключил, что «нет доказательств, что сотрудники милиции Нальчика были причастны к ее смерти».
5 июня 2007 г. доследственная проверка была завершена, следователь городской прокуратуры отказал в возбуждении уголовного дела, решив, что Энеева выпрыгнула из окна в результате очередной попытки побега. Однако прокурор Нальчика посчитал установленным, что дочь заявительницы получила травмы в период, когда она находилась под милицейским контролем, в связи с чем отменил решение об отказе в возбуждении дела.
В течение двух месяцев следователь еще дважды выносил постановления об отказе в возбуждении уголовного дела, которые также были отменены.
В результате 27 июля 2017 г. прокуратура Кабардино-Балкарской Республики по собственной инициативе возбудила уголовное дело по фактам превышения должностных полномочий (ст. 286 УК РФ) сотрудником милиции, ударившим Энееву в служебном автомобиле. Однако после этого какие-либо следственные действия по факту гибели Энеевой не проводились и, более того, вовсе остались за пределами данного расследования.
Заявительница обжаловала в суд отказ в возбуждении уголовного дела по факту гибели дочери – Нальчикский городской суд согласился с заявительницей, а впоследствии также признал незаконным бездействие следователя.
Однако в итоге расследование ни по факту избиения дочери заявительницы, ни по факту ее смерти не дало никаких результатов и было приостановлено из-за невозможности установить виновных лиц – после 23 марта 2010 г. Фанзиева вовсе перестала получать какие-либо уведомления о ходе расследования от правоохранительных органов.
Мария Фанзиева обратилась в ЕСПЧ с жалобой, в которой утверждала, что сотрудники выбросили ее дочь из окна местного милицейского участка и в связи с этим в нарушение положений ст. 2 Европейской конвенции (право на жизнь) не было проведено эффективное и значимое расследование всех обстоятельств произошедшего. Правительство РФ настаивало на том, что дочь заявительницы совершила попытку побега из здании милиции. Власти также указали на возможность совершения Энеевой суицида, так как, по их данным, она ранее употребляла наркотики и пыталась покончить жизнь самоубийством, выпрыгнув в 18-летнем возрасте из окна.
Наконец, заявительница также жаловалась, что ее дочь подверглась жестокому обращению со стороны сотрудников милиции, однако в нарушение ст. 3 Европейской конвенции (запрещение пыток) расследование по этим фактам также сложно было назвать адекватным.
ЕСПЧ напомнил, что ст. 2 Европейской конвенции является одним из наиболее значимых положений Конвенции и совместно со ст. 3 воплощает одну из базовых ценностей демократических обществ. Государства должны не только воздерживаться от лишения жизни «умышленно» или в результате «применения силы», не соответствующего законным целям, но и совершать необходимые действия, чтобы защищать право на жизнь тех, кто относится к сфере их юрисдикции.
Как неоднократно подчеркивал ЕСПЧ, лица, содержащиеся под стражей, находятся в особо уязвимом положении и власти обязаны отвечать за обращение с ними. Общее правило предусматривает, что один лишь факт смерти лица, находящегося под стражей, при подозрительных обстоятельствах должен порождать вопрос о том, соблюдено ли государством обязательство по защите права на жизнь этого лица. Поэтому одним из позитивных обязательств властей является принятие мер в случае, если они знают или должны знать о наличии реальной и непосредственной угрозы жизни лица.
Вместе с тем, даже если полиция не знает и не может знать о таких угрозах, ожидается, что сотрудники правоохранительных органов в любом случае обязаны принимать базовые меры предосторожности, способные свести к минимуму любую потенциальную угрозу жизни и здоровью задержанных лиц.
Оценивая конкретное дело, ЕСПЧ исходит из того, что бремя доказывания возлагается на государство-ответчика, обязанное предоставить достаточные и убедительные объяснения произошедшего, в частности фактов получения травм или смерти арестованного, опираясь на стандарты доказывания «вне разумного сомнения». Поэтому расследование должно быть способно установить обстоятельства происшествия, а также повлечь за собой наказание виновных. Недостатки расследования, например, такие как задержка его проведения или непринятие мер для сбора свидетельских показаний в случае, если они подрывают возможность установить обстоятельства или виновных, могут быть признаны не отвечающими стандарту эффективности.
Применив перечисленные стандарты к делу заявительницы, ЕСПЧ установил, что допущено нарушение ст. 2 Европейской конвенции: во-первых, в процессуальном аспекте в связи с отказом возбудить уголовное дело и, как следствие, провести эффективное расследование обстоятельств смерти Энеевой и, во-вторых, в части уклонения властей от защиты ее права на жизнь.
Так, наступление смерти при обстоятельствах, влекущих ответственность государства, требует проведения адекватного расследования всеми находящимися в распоряжении государства средствами. «В таких делах компетентные органы должны действовать с образцовым усердием и быстротой и обязаны по собственной инициативе начать расследование, чтобы, во-первых, раскрыть обстоятельства, при которых имело место происшествие, и выявить недостатки в применении регулятивной системы, а во-вторых, установить причастных к этому должностных лиц или органов государства. Требование публичного контроля также является значимым в данном контексте», – указал ЕСПЧ.
Вместе с тем в деле Фанзиевой уголовное расследование по факту смерти ее дочери в принципе не было возбуждено. Вместо этого власти переключили свое внимание на попытки найти милиционера, который наносил ей удары в машине, что произошло за несколько часов до ее гибели.
Суд посчитал, что неоднократные отказы в возбуждении уголовного дела по факту смерти Энеевой помешали провести надлежащее уголовное расследование, при котором был бы проведен весь комплекс следственных действий.
ЕСПЧ повторил, что «в контексте российской правовой системы “доследственная проверка” сама по себе не может привести к наказанию виновных, поскольку возбуждение уголовного дела и уголовное расследование должны предшествовать выдвижению обвинений против предполагаемых виновных, что впоследствии может стать предметом разбирательства в суде». Следовательно, нецелесообразно было оценивать недостатки доследственной проверки, так как в любом случае отсутствие уголовного расследования позволило ЕСПЧ прийти к выводу о том, что власти не приняли «всех разумных мер», чтобы прояснить обстоятельства смерти дочери заявительницы.
Европейский Суд не усмотрел доказательств того, что сотрудники милиции умышленно лишили Энееву жизни, выбросив ее из окна, обратил внимание на отсутствие аргументированных предположений, позволяющих рассматривать версию Правительства РФ как неубедительную. Поэтому Суд пришел к выводу, что, вероятнее всего, дочь заявительницы действительно погибла в результате неудачного побега из отдела милиции.
Однако данные выводы не могли снять с государства ответственность за смерть Энеевой – защита жизни задержанных и содержащихся под стражей лиц от любой предсказуемой опасности – обязанность, возлагаемая на них Европейской конвенцией. И хотя нет доказательств того, что сотрудники правоохранительных органов знали или могли знать об опасности для жизни Энеевой, они не были должным образом осмотрительны. Халатность лейтенанта А.Ж., который допустил нахождение Энеевой в туалете с открытым окном, сама по себе противоречила обязанности защищать физическое благополучие лишенных свободы лиц.
ЕСПЧ напомнил о своей практике, согласно которой было бы чрезмерным требовать от государств устанавливать решетки на всех окнах в зданиях правоохранительных органов для того, чтобы предотвратить трагические события, но это также не означает и освобождения их от обязанности защищать жизнь задержанных от предсказуемой опасности, обеспечивая достаточную и разумную защиту.
Что же касается нормы ст. 3 Европейской конвенции, то и в этой части ЕСПЧ установил нарушения как в материально-правовом, так и в процессуальном аспектах.
В первую очередь, ЕСПЧ напомнил, что любая травма, полученная задержанным в период лишения свободы, дает возможность предположить, что лицо было подвергнуто жестокому обращению. Суд согласился, что в некоторых ситуациях применение силы правоохранительными органами может быть необходимо и обусловлено действиями подозреваемого, однако когда задержанный находится в удовлетворительном состоянии, а к моменту освобождения имеет травму, именно на государство возлагается обязанность предоставить правдоподобное объяснение того, каким образом эти травмы были получены. Следовательно, как и в случае жалобы на нарушение ст. 2 Европейской конвенции, в делах, касающихся нарушений ст. 3, ЕСПЧ также применяет стандарт доказывания «вне всякого разумного сомнения», обязывая государства проводить тщательные расследования по утверждению граждан о том, что они стали жертвой жестокого обращения.
Европейский Суд обратил внимание на то, что судебно-медицинское заключение подтвердило, что Энеева получила, помимо прочих, травмы, не связанные с ее падением из окна. Власти РФ объяснили получение синяков и ссадин на ногах тем, что они были получены дочерью заявительницы во время драки на рынке с гражданкой Г.Ж.
При этом Г.Ж. не была допрошена, а прокурор Нальчика установил, что эти увечья были причинены Энеевой неизвестным сотрудником милиции, после чего было возбуждено уголовное дело по факту превышения должностных полномочий против неустановленного сотрудника, который, по всей видимости, нанес удары по ногам Энеевой.
В этих обстоятельствах Суд признал убедительными доводы заявительницы о том, что ее дочь подвергалась жестокому обращению со стороны сотрудников милиции, отметив, что отсутствие убедительного и правдоподобного объяснения со стороны властей РФ, с учетом стандарта доказывания в рассматриваемой категории дел, свидетельствует о том, что телесные повреждения стали результатом обращения, ответственность за которое несет государство-ответчик. ЕСПЧ установил, что полученные травмы являлись следствием жестокого обращения, ответственность за которое несет государство.
Наконец, органы, отвечающие за расследование факта нанесения Энеевой травм, не связанных с падением из окна, неоднократно приостанавливали и возобновляли расследование, которое спустя много лет не привело к каким-либо значимым результатам. При этом действий следственных органов для того, чтобы установить личность преступника, было явно недостаточно – например, назначенная по материалам экспертиза не проводилась более пяти лет. «Представляется, что, когда следователи решали действовать, они сосредоточивали усилия на мерах, которые были лишены смысла», – справедливо заметил ЕСПЧ.
В силу многих значительных упущений национальных властей, проявленных в расследовании утверждений о жестоком обращении с Энеевой, ЕСПЧ пришел к выводу о том, что расследование не было тщательным, адекватным или эффективным.
Европейский Суд присудил Марии Фанзиевой 30 тыс. евро в качестве компенсации морального вреда, судебных расходов и издержек, связанных с рассмотрением ее жалоб на жестокое обращение и последующую гибель ее дочери.